Предыдущая страница Следующая страница

Интерес к теории, к теоретическому выяснению картины мира,
природы действующего в нем человека, к космологии, физике,
астрономии повсеместно падает. Философов интересует не столько
вопрос о том, что есть и как существует мир, сколько вопрос о том,
как надо жить в этом мире, чтобы избежать угрожающих со всех
сторон бедствий и опасностей. Философ, который был ученым,
исследователем, <созерцателем>, становится теперь мудрецом, до-
бытчиком не столько знания, сколько счастья, умельцем жизни. В
философии он видит деятельность и строй мысли, освобождающей
человека от бедствий, опасностей, от ненадежности, обманчивости,
от страха и волнений, которыми так полна и испорчена жизнь.

По-видимому, именно Пиррону принадлежит характерная для
всего последующего античного скептицизма формулировка фило-
софской проблемы. Философ, утверждал Пиррон, -тот, кто стре-
мится к счастью. Но счастье состоит только в невозмутимости и в
отсутствии страданий (осяосЭеих). Кто желает достигнуть понятого
таким образом счастья, должен ответить на три вопроса: 1) из чего
состоят вещи? 2) как должны мы относиться к этим вещам? 3) какой
результат, какую выгоду получим мы из этого нашего к ним
отношения? На первый вопрос мы, по Пиррону, не можем получить
никакого ответа: всякая вещь, утверждал он, <есть это не в большей
степени, чем то>. Поэтому ничто не должно быть называемо ни
прекрасным, ни безобразным, ни справедливым, ни несправедли-
вым. Ни о чем нельзя сказать, что оно существует по истине, и
никакой способ познания не может быть характеризуем ни как
истинный, ни как ложный. Всякому нашему утверждению о любом
предмете может быть с равным правом, с равной силой противопо-
ставлено противоречащее ему утверждение.

Из невозможности никаких утверждений ни о каких предметах
Пиррон выводил ответ на второй вопрос: единственный подобаю-
щий философу способ отношения к вещам может состоять только
в воздержании (^тю^л) от каких бы то ни было суждений о них. Это

воздержание, впрочем, не значит, будто для нас не существует
ничего достоверного. Скептицизм Пиррона не есть совершенный
агностицизм: безусловно достоверными являются для нас, по Пир-
рону, наши чувственные восприятия или впечатления, поскольку
мы рассматриваем их лишь как явления. Если, например, нечто
кажется мне горьким или сладким, то мое суждение <Это кажется
мне горьким или сладким> будет истинным. Заблуждение возникает
лишь там, где высказывающий суждение пытается от кажущегося
заключать к тому, что существует по истине, от явления - к его
подлинной основе. Ошибку совершает лишь тот, кто утверждает,
будто данная вещь не только кажется ему горькой (или сладкой),
но что она и по истине такова, какой она ему кажется.

Предыдущая страница Следующая страница