Предыдущая страница Следующая страница

знают, что может быть опасно в болезнях, земледельцы - в земле-
делии, ремесленники-в своем деле. Все они, каждый в своей'
сфере, знают, чего следует бояться и чего не следует, но от этого

они ничуть не более мужественны [см. там же. 195 С]. Тоже самое
приходится сказать и о гадателе. Но если врач или гадатель не знают,
чего следует и чего не следует бояться, то они не могут быть
мужественными, не приобретя этого знания. Поэтому тот, кто
придерживается определения Никия, или должен отказать в муже-
стве какому бы то ни было зверю в силу отсутствия у него этого
знания, или же должен признать, что какой-нибудь лев, тигр или
кабан так мудр, что может знать то, чего не знают многие люди,
ибо это знание трудно приобрести им; но, полагая мужество в том,
в чем его полагает Никий, <необходимо признать, что относительно
этого мужества и лев, и олень, и бык, и обезьяна уродились
одинаково> [там же. 196 Е].

В исследовании понятия о предмете, которое должно завершить-
ся его определением, Сократ в качестве необходимого условия
рассуждения и мышления выдвигает свободу мышления от противо-
речия. Закон или, точнее, запрет внутреннего противоречия в рас-
суждении во времена Сократа не был еще сформулирован
теоретически как закон логики. Однако, не формулируя этого
закона как закона логической теории (сама логика как специальная
наука в то время еще не сложилась и не имела своей литературы),
Сократ ранних - <сократических> - диалогов Платона уже четко
применяет этот закон в практике своих диалектических рассужде-
ний. В том же <Лахесе> Лахес насмехается над Никнем, который,
по его суждению, вертится только из стороны в сторону, как
человек, который хотел бы скрыть, что он противоречит самому
себе [Лахес. 196 В].

Условием свободы диалектического рассуждения от противоре-
чия Сократ считает строго однозначное понимание терминов в
рассуждении. В <Лахесе> есть место, точно характеризующее эту
мысль. Возвратившись [198 А] к своему тезису, согласно которому
мужество - только один из видов добродетели, и напомнив, что
другими ее видами будут самообладание, справедливость и прочее
в этом роде, Сократ вдруг останавливает свое перечисление. <Теперь
стой,-говорит он.-Стало быть, в этом мы с тобою согласны, а
вот посмотрим относительно страшного и нестрашного, может
быть, ты разумеешь под этим одно, а мы другое> [там же. 198 В].

Предыдущая страница Следующая страница